Архимандрит Тихон (Затёкин) - еще об одном участнике поиска «екатеринбургских останков»
Мы продолжаем рассказ о событиях более чем сороколетней давности, которые всколыхнули всю нашу страну и православный мир. Останки, найденные под Екатеринбургом на предстоящем Архиерейском соборе Русской Православной Церкви могут быть признанными принадлежащими святому царю-мученику Николаю II и членам его семьи. О еще одном участнике истории обнаружения останков – Альберте Есенине – мы беседуем с настоятелем нижегородского Вознесенского Печерского монастыря архимандритом Тихоном (Затёкиным).
– Отец Тихон, Альберт Яковлевич Есенин давно закончил свой земной путь. Он прожил яркую жизнь, и, несомненно, одним из значимых событий стало его участие в поисках останков царской семьи. Что это был за человек?
– В команде Гелия Рябова его называли Аликом. Родился он в 1930 году в поселке Мухтуя Ленского края, ныне город Ленск, а работал инженером в министерстве машино-станко-инструментальной промышленности и курировал все инструментальные заводы. Нужно сказать, что Рябов скрыл его истинную должность в министерстве, которое работало на «оборонку». В книге «Как это было», рассказывающей об истории необыкновенной находки, Гелий Трофимович зашифровал его «сотрудником некоего комитета». Но вначале Алик Есенин вел поиски параллельно с Рябовым. Удивительно, но после отъезда Гелия Трофимовича из Свердловска (эта поездка и стала стартом поисков), туда 10 сентября того же 1976 года отправился Альберт Есенин. На тот момент ему было 46 лет. Он приехал в Свердловск с рабочей командировкой, а также с конкретной целью – посетить Ипатьевский дом и места, связанные с «уничтожением» Царских останков. Просто приходится удивляться, сколько же смелых людей жило в то время, которые интересовались этой запретной темой. Вернувшись из Свердловска, он отпечатает сделанные им фотоснимки и оформит целый фотоальбом об Ипатьевском доме. Снимки, наклеенные в этом альбоме, имеют особую ценность. Алику Есенину удалось отснять буквально все комнаты, а самое главное – подвал, где была расстреляна Царская семья. Удивительны снимки комнат, где жили Государь с Государыней и Наследником, а также Великие княжны. Он даже снял вид из окон. Понятно, что узники могли видеть только небо и дощатый забор, но то и поразительно, что он это зафотографировал. Самое главное — в этот фотоальбом была вложена в четверть нарезанная из листа бумаги собранная им «книжечка» с надписью на «обложке», сделанная его рукой: «Дом Ипатьева (Свердловск-Коптяки 10–12 сентября 1976 года)». Получается, что даже Гелий Рябов, впервые побывавший в то лето в Свердловске, не ставил у себя в плане посещение мест, связанных с уничтожением Царских останков, а Алик Есенин смог побывать даже в деревне Коптяки и сделать там снимки.
– Но Рябов и Есенин познакомились только спустя два года. В 1978-ом. Наверное, они очень многое рассказали друг другу, узнав, что являются единомышленниками?
– Конечно, поговорить было о чем. Алик Есенин рассказал Рябову очень интересную вещь. Оказывается, в сентябре 1976 года, перед отъездом в Москву, он вместе с директором одного из свердловских заводов, который провожал его на вокзал, подъехал на автомобиле «Волга» к Ипатьевскому дому. Неожиданно к нему подошел пожилой человек, который, вероятно, «заприметил» его ещё 10 сентября, когда Есенин фотографировал Ипатьевский дом, и отрекомендовался Михаилом Ивановичем Юрченковым. Оказалось, что он живет совсем рядом. Они разговорились. Выяснилось, что ему 68 лет и что живёт он возле Ипатьевского дома с 1908 года. Также он поведал Есенину историю о том, что у него есть друг – лесник, который знает, где находится могила Романовых, и он даже огородил это место кольями. Однако Есенин опаздывал на поезд и этот разговор он передал Гелию Рябову только в 1978 году при знакомстве с ним. Тогда же, в марте, Гелий Рябов написал Александру Авдонину письмо, в котором рассказал о знакомстве с Аликом Есениным и просил найти Юрченкова. Однако это не удалось. А в своей книге Рябов пишет о том, что у него появился сподвижник «сотрудник некоего Госкомитета» в лице Алика Есенина, безмерно увлеченного трагедией Царской Семьи. «Большой, басистый, спокойный. Он сразу согласился принять участие в возвращении обнаруженных в процессе поисков в 1979 году трех черепов из тайного захоронения Романовых в Поросёнковом логу. У меня он не вызывал ни малейших сомнений. Искренность агентов госбезопасности – самых изощренных и умелых – эта „искренность“ всегда, или, скажем мягче, как правило, вызывает сомнение у внимательного человека. Искренность Алика была вне подозрений. Саша согласился с его присутствием…», – писал Рябов Александру Авдонину.
– Давайте вернемся в 1980 год, когда в захоронение была возвращена часть останков, взятых оттуда ради экспертизы, которую не удалось провести.
– Когда в 1980 году Рябовым было принято решение вернуть извлеченные три черепа из тайного захоронения на место, он за невозможностью еще одного участника команды – Владислава Песоцкого – поехать с ним в Свердловск, позвонил Алику Есенину и тот согласился принять участие в данном небезопасном мероприятии. Поехали втроем – Гелий Рябов, его супруга Маргарита Васильевна и Алик Есенин. В саквояже Рябов вез также медный крест со сделанной им на обороте надписью «Претерпевший до конца спасется». 6 июля 1980 года на квартире Александра Авдонина был сколочен ящик, куда положили останки. У другого участника команды Геннадия Васильева присутствие нового человека вызвало тревогу. Он пишет в своих воспоминаниях: «…Удивился смелости Гелия посвятить в нашу тайну незнакомого нам человека. Алик Есенин, по словам Гелия, вне подозрений, он из какого-то госкомитета, но не из КГБ, мы с Александром Николаевичем в некоторой тревоге, кто он на самом деле (как же, слова Гелия, …тайна должна жить с нами… она живет еще с кем-то, кроме нас!?). Тревога была напрасной, Гелий знал, кому довериться – профессионал-психолог». В тот приезд было решено выкопать оставленную в сентябре 1979 года железную капсулу с «сообщением потомкам о найденном захоронении» (были уверены, что некому будет читать) и вернуть в захоронение останки и положить туда медное распятие, привезенное Рябовым. Электропоездом в 20.33 они выехали на Шувакиш. Приехали на место в густых сумерках, подняли шпалы. Гелий Трофимович предложил сделать сбоку могилы траншею глубиной приблизительно 1,5 м и из этой траншеи, подкопом с глубины, углубиться в захоронение. Пробили шурф — узкое, в ширину вертикально поставленного человеческого тела, отверстие. Алик с фонариком в руках спустился в него и увидел череп. Хотя в дневнике, который вела Маргарита Рябова, было записано, что в раскоп опускался Авдонин, но Гелию Трофимовичу почему-то запомнился Алик Есенин. Далее Рябов в своей книге вспоминает: «Алик вылез, спустился я. Пришлось лечь. Было сыро, какой-то жутковатый, ни на что не похожий запах исходил от этого свода – то был действительно свод – высотой сантиметров тридцать. И череп. Я поднял его, протянул наверх, выбрался. Очевидно женский череп – моих скромных знаний хватало, чтобы это понять. Вытянутый, с выступающим затылком. Зубы впереди целы, при свете фонарика они смотрелись металлическими». Рябов подумал, что это Анна Демидова, горничная. Но в последствии проведенные экспертизы показали, что это череп государыни Александры Федоровны. На этом черепе также был обнаружен гребешок. Его вернули на место, ящик поставили в углубление, а гребень Рябов оставил у себя и в последствии передал его протоиерею Александру Шаргунову. Есть предположение, что этот гребень императрице подарил Григорий Распутин. Разрез в земле завалили землей и ветками (чтобы, если кто-то будет копать, не докопался бы до захоронения из-за трудности проходки). На ящик Александр Авдонин поставил большой камень, дабы опять-таки случайный человек, наткнувшись на него, не сумел бы копать дальше, вглубь. Поверхность закрыли свежим дерном, заранее аккуратно срезанным с поверхности разреза, сверху набросали сучьев и веток. Постояли у могилы без шапок. Потом вся команда отправилась к Авдониным, позвали мою тещу Елену Ефимовну Гоголюхину, подругу Маргариты Рябовой и до утра пели белогвардейские песни.
– Вам доводилось общаться с Альбертом Есениным лично?
– Нет, но мне посчастливилось быть знакомым с его дочерью. Познакомил меня с ней участник поисков останков Романовых 1979 года Владислав Песоцкий. В конце ноября 2021 года я побывал у нее в гостях. В квартире – старинная мебель, стулья, картины. Больше всего меня поразил стоявший посреди комнаты овальный стол и свисавшая над ним старинная люстра. Сейчас, наверное, это можно увидеть только в кино. За чаем Анна Альбертовна много рассказывала о своем отце, его увлечении Романовыми и знакомстве с Гелием Рябовым. Гелий Трофимович был частым гостем в их доме. Алик прекрасно играл на гитаре и пел песни. Приглядевшись к фотографиям, которые висели на стенах и стояли на комоде, я увидел известного певца Валерия Ободзинского. На некоторых фотографиях он был рядом с Анной Есениной. Я спросил: «Надо же! Вы с Ободзинским были знакомы. Мне очень памятны его песни». Оказалось, что в начале 1990-х годов ее стараниями Валерий Ободзинский принял решение возобновить свою творческую деятельность. Анна Альбертовна показала мне большую запакованную коробку и сказала, что это архив ее отца, который он собирал много лет. Вернувшись в Нижний Новгород, я распечатал ее, и моему удивлению просто не было предела. Я увидел несколько «самодельных» фотоальбомов и папок. Каждый фотоальбом был обернут в серую обложку, на них было написано: «Тобольск», «Екатеринбург», «Ипатьевский дом»... В папках находились вырезки из газет и журналов. Листал эти фотоальбомы, и на миг показалось, что они «мои». Сам в юности делал такие же о Царской семье, настолько они были похожи… Фотоснимки расклеены по датам, под каждым – полоска с описанием, отпечатанная на пишущей машинке. Несколько часов я изучал подаренный Анной Альбертовной архив ее отца. Особенно поразил «Ипатьевский дом» и «Тобольский» альбомы. Получается, что и в Тобольске он побывал и запечатлел дом губернатора, храм в который водили молиться Царскую Семью. Побывал он и в селе Покровском, где сделал снимки дома Григория Распутина. В другой мой приезд к Анне Альбертовне, она передала мне фотопленки своего отца и его гитару. Просто приходится удивляться, как в жизни всё идет по неизреченному Промыслу Божию. Каково будет удивление Гелия Рябова, когда Алик Есенин покажет ему эти альбомы с фотографиями. Тема Романовых на долгие годы сблизила этих замечательных людей.
Беседовала Надежда МУРАВЬЕВА.